Неточные совпадения
Но старая, историческая рознь, разделявшая некогда гордый панский зáмок и мещанскую униатскую часовню, продолжалась и после их смерти: ее поддерживали копошившиеся в этих дряхлых трупах черви, занимавшие уцелевшие углы
подземелья, подвалы. Этими могильными червями умерших зданий были
люди.
Все эти
люди помещались отдельно от Тыбурция, который занимал «с семейством» описанное выше
подземелье.
— «У нас Индра-зверь, — продолжал Перстень, — над зверями зверь, и он ходит, зверь, по
подземелью, яко солнышко по поднебесью; он копает рогом сыру мать-землю, выкопает ключи всё глубокие; он пущает реки, ручьявиночки, прочищает ручьи и проточины, дает
людям питанийца, питанийца, обмыванийца.
Был слух, что это живые
люди, заточенные в
подземелье; а я так мекаю, да и все так мыслят, что это души усопших; а не показывались они потому, что старый боярин был ничем не лучше тех некрещеных бусурман, которые разорили пустынь.
Вдали, откуда-то из преисподней, послышались неясные, глухие голоса. Они звучали так, как будто
люди говорили, плотно зажавши рот руками. Среди нас отдавалось эхо этих голосов. На душе стало как-то веселее. Почувствовалось, что мы не одни в этом
подземелье, что есть еще живые существа, еще
люди. Раздавались мерные, глухие удары.
— Тебя, любезный мой, — обратился он ко мне, — я выпорю непременно, не сомневайся, хоть ты поперек лавки уже не ложишься. — Потом он подступил к постели, на которой лежал Давыд. — В Сибири, — начал он внушительным и важным тоном, — в Сибири, сударь ты мой, на каторге, в
подземельях живут и умирают
люди, которые менее виноваты, менее преступны, чем ты! Самоубивец ты, или просто вор, или уже вовсе дурак? — скажи ты мне одно, на милость?!!
Настали какие-то светлые, праздничные, ликующие дни, и сияние их озаряло даже
подземелье Гамбринуса. Приходили студенты, рабочие, приходили молодые, красивые девушки.
Люди с горящими глазами становились на бочки, так много видевшие на своем веку, и говорили. Не все было понятно в этих словах, но от той пламенной надежды и великой любви, которая в них звучала, трепетало сердце и раскрывалось им навстречу.
Темная история Веры Иевлевны не повредила Манефиной обители. Мать Екатерина, умная и строгая женщина, сумела поддержать былую славу ее. Ни с Москвой, ни с Казанью, ни с уральскими заводами связи не были ею порваны. Правда, к матери Екатерине не привозили осетров и масла с золотом, а из Москвы именитые купцы перестали наезжать за добытым в скитском
подземелье песочком, но подаяния не оскудевали, новая игуменья с нужными
людьми ладить умела.
И Панду пошел с вооруженными
людьми к
подземелью и взял из него все сокровища, которые атаман спрятал в нем. И они с почестью похоронили атамана и его убитых товарищей, и Пантака над могилой, рассуждая о словах Будды, сказал следующее...
При слабом освещении смоляного факела, который держал один из четырех находившихся в
подземелье людей, наши храбрецы, приблизившись к ним, рассмотрели тяжелые своды стен и толстые столбы, подпиравшие закопченный потолок.
И был я один с неизбежной судьбой,
От взора
людей далеко;
Один меж чудовищ с любящей душой,
Во чреве земли, глубоко
Под звуком живым человечьего слова,
Меж страшных жильцов
подземелья немова.
Человек с поверхности земли переходит в
подземелье.